Родился 29 июня 1978 года в городе Новоуральске. Образование высшее. Закончил МИФИ-2 (г. Новоуральск) в 2000 году. Работает в отделе 16 АО «УЭХК» инженером масс-спектрометристом. Женат. Счастливый отец четырёх детей.
Участник сборника «Антология поэзии закрытых городов Росатома».
ВЕСНА. ДОРОГИ.
Весна. Дороги. Новая разметка.
Окурки. Грязь. Пожухлая трава.
Стакан. Вода. Стоит, качаясь, ветка.
Она. Напротив он. И не нужны слова.
Весна. Дороги. Трещины повсюду.
Сороки. Валит пар из труб. Тоска.
С сугробом исчезает наша вера в чудо.
И из зимы в весну нет силы для броска.
Весна. Дороги. Ямы и канавы.
Скамейки. Трели. Запахи. Просветы.
Забыты, как отбиты, зимние забавы.
Но снегом по утрам зима нам шлёт приветы.
Весна. Дороги. Божье наказание.
Печаль. Ошибки. Боли. Осознание вины.
Вбивается в сознание с силой знание.
Дороги ангелам и птицам не нужны.
Au revoir
Фонари секторами вгрызаются во тьму,
Оставляя надежду на свет.
Жизнь на грани, как скольжение по тонкому льду.
Неверный выпад и, всё, тебя нет.
Разлинована трасса шипами колёс.
Все спешат. Но зачем? Не понятно.
Однозначности нет на извечный вопрос.
А во всём ли дураки виноваты?
Опираешься на площади собственных стоп,
Пасть на землю не дают плечи родных.
Главное, пережить ещё один год,
Не загадывая других перспектив.
Разбавлено счастье слезами потерь.
Но от этого лишь чище даль.
И быть может мир станет на секунду добрей,
И улыбнётся он нам как встарь.
Закружатся снежинки в немом хороводе,
Навевая на сердце грусть.
Жить прекрасно можно в неволе,
Только я к тебе никогда не вернусь.
СПАТЬ
Осень – унынья предвестница с дикими, рыжими космами.
По мановенью платка её алого птицы за край горизонта сосланы.
Запечатаны воском все ульи, и поля, словно бритвой, скошены.
Перестуком по крышам дождей зиме-вьюге посланья все брошены.
Осень – словно из дымки красавица, из разбитых надежд и снов создана.
Опускаясь на реки туманами, осень дарит забвенье непрошено.
Королевской ступая поступью, смерив мир, взором, полным нежности,
Осень род людской завораживает, заставляя принять неизбежности.
А землям, в одеждах монашеских, дождём милостынь осенью выдана.
Так чтоб лужи базедовой хворью вылезли, вымерзая с треском у тына.
В поле пугало одноногое, лик размытый, солома наружу,
Ветром северным скособочено, ждёт оно как награду стужу.
Вся понёва серая осени лазури сполохами порвана.
Словно лету вернуться хочется, но дорога назад уже продана.
А дожди как дети нашкодившие, в углу на горохе стоящие,
Слезы льют непрестанно с неба, воды прошлого льют в настоящее.
Киноварью, золотом, патиной вира осени лесом отдана.
За листву в боях с ветром павшую, лес устлавшую телами неровными.
И заснёт лес с достоинством равного, от снов красочных ловя наслаждение.
Под тулупом из снега скроется, предвкушая весны пробуждение.
Лирика
Облака разлились акварелями.
Деревца измазались все в красках.
Провожают лето птицы трелями.
Убаюкан лес дождями, словно в сказках.
Фон мышиный неба глаз отдушина,
Как на нём сияют клёны, тополя.
И скрипит, поёт страдания уключина,
Когда жизни лодка мчится в дальние края.
Ветры дуют, ничего не сказывают.
Как и где там лучше, сам проверь.
Не бывает мелочей, всё в мире связано,
Иногда лишь вера сил даёт найти нам дверь.
Воды стынут, дни становятся короче,
Всё идёт как надо, не воротишь время вспять.
И пускай впотьмах души печаль поквохчет.
Это счастье – смерть в лицо не сразу узнавать.
Всё. Природа замерла, ко сну готовится.
Спит уже медведь, барсук и ёж.
Пусть же бог о нас когда-нибудь помолится.
Раз уж чёрту это делать невтерпёж.
Церковь
Бела церковь на пригорке, тихая, печальная.
Сколько повидала ты похорон с венчаньями.
Сколько деток окрестили во твоей купели.
Сколь просвирок, причастившись, прихожане съели.
Бушевали за стенами войны, революции.
Запрещали, разрешали службы резолюции.
Ты стояла, всё стерпела, ты держалась, вынесла.
Куполов не растеряла и чуралась вымыслов.
Ты на фоне серых будней, лишь белее становилась.
Ты всегда нас всех ждала, чтобы с нами не случилось,
Церковь, ты не виновата, в том, что стали верить меньше,
В век достатка и разврата без тебя всем стало легче.
В тебе вера от рождения, с камня первого в земле.
Не прельстишься дармовщиной, той, что мир даёт тебе.
Человека век не долог, потому он так чудит.
Ну, а церковь с палисадом, знай себе в тени стоит.
Церковь, только не кручинься, ты неси свой тяжкий крест.
Кто там знает, что там будет, ведь не знаем, кто мы есть.
Сохраняй своё величие, без тирад и лишних слов.
Ты мудра и терпелива, и простишь нас дураков.
О них, о нас
Я обнять тебя просто не мог,
Хотя от тоски к тебе я умирал.
Я не мог простить, я не бог.
Мой последний мост догорал.
Мы разрушили молча замки,
Просто слёзы душили стон.
Любовь, словно яд из ранки,
Выплюнули в города сон.
Обстоятельства - голодные волки,
Обглодали надежде руки.
Но мы всё равно, в мыле холки,
От любви бежали к разлуке.
Растащились по разные стороны,
Городов, районов и стран.
И обиды, как чёрные вороны.
Клюют мой и твой Инстаграм.
Как хотелось все свои обвинения,
Прицепить как типун на язык.
И не видеть слез твоих сожаления,
И не чувствовать, как трясётся кадык.
Хорошо, что детей не нажили.
Меньше будет для нас потерь.
А друг другу: «Привет», скажем ли?
Или навсегда захлопнули дверь?
Что ж, опять счастье будем себе искать,
Будем холить его и лелеять.
Будем себе и другим врать,
Что чашку нельзя снова склеить.
Да, не расправились крылья,
И придётся сапог семь пар износить.
Но только так, сказка становится былью.
Главное, образ в пути не позабыть.
Но я чувствую, чему быть - суждено.
Ну, не получается, снова не в этот раз.
Пусть судьбы кружится веретено.
Она никогда не забудет о нас.
Родина
Вся широкая ты, и вся пустая, Русь могучая моя ты, как ты велика.
Твоего мне не увидеть края, даже если прицепить два ангельских крыла.
Всё хорошее что есть, и всё плохое, ты сполна себе, Россиюшка, взяла.
Накормила своё тело по дешёвке и бесплатно свою душу отдала.
Всякая любовь России в радость, и плевать ей, что потом весь рот будет в крови.
Ей до счастья полного осталась малость, в три погибели загнуть нас, до земли.
Несогласных ты всегда гнала поганою метлою и проклятия свои им слала в след.
Через сотню лет – они твои герои, и «Не разглядела» - был обидчикам ответ.
Буераки, перелески, перекаты, не родящие дороги в никуда.
Сколько ещё мест на твоей карте, куда просто не доедут поезда.
Твою честь хранят позёры и подонки, тем, кому ты подарила власть.
А бунтуют, заломив свои ермолки, те, кому у матери противно деньги красть.
Ты врагов своих всегда кормила досыта, когда пулями, ну, а когда хлебами.
До сих пор осталась до конца не понята, хоть завален пол толстенными томами.
Твоё тело кровью на аршин пропитано, не скупясь: свою, чужую проливала.
Не народ всегда оберегала – мытаря, оступившимся второго шанса не давала.
Ты народы и смиряла, и мирила, ты давилась, отрывая от себя куски.
Прошлое своё не раз ты забывала, к револьверам подводя виски.
Ты на плахе обретала разум, и на виселице видела куда дальше идти.
Ты огнём лечила всякую заразу, стиснув зубы, продолжала тяжкий крест нести.
Ты печальная, когда выигрываешь, и смеёшься, когда шансы движутся к нулю.
Ты моя сумбурная и дикая, ты моя, Россия неумытая, и я тебя до ужаса люблю.
Эмигрантам
Не расправятся меха души гармошки.
Нет желания, и нету больше сил.
Бьёмся с счастьем как в фонарик бьются мошки.
И хрипим мы, от закушенных удил.
Церкви нет давно, один погост остался.
Бродят души неприкаянно на нём.
Вот патрон один в кармане завалялся,
Это мой билет к Харону на паром.
Всё рядились, бились, целовались.
Всё сметали, возводили потом вновь.
В брызгах крови вера расплескалась.
На чужбине сгинули надежда и любовь.
То же небо, те же реки, те же звезды,
Но земля чужою стала в один миг.
Все старались, только было слишком поздно.
Как насмешка был прощальный птичий крик.
Мне победные чужие песни режут ухо.
Знать, победа полная и враг навеселе.
И пока нас не прихлопнули как муху.
Остаётся счастья попытать в чужой земле.
Все ушли, я замыкаю строй.
Оглянусь, слезу сдержу упрямо.
Пусть никто не слышит сердца волчий вой.
Развернусь и зашагаю твёрдо, рьяно.